svetlako

Иногда мир смешон в своей вопиющей несправедливости. Особенно, когда воспринимает всерьез и воздает почести хорошему человеку за его шутки (сейчас такое назвали бы - за стёб!), не замечая его истинного гения.

Человек, во вшивом и блохастом средневековье рекомендовавший женщинам для сохранения красоты - прежде всего просто умываться родниковой водой!

Человек, лечивший и вылечивавший чумных больных - и оставшийся жив.

Человек, создавший и записавший десятки лечебных смесей - дезинфицирующих, противовоспалительных, тонизирующих и даже афродизиакальных.

Человек, которого звали врачевать и папы, и короли, и простолюдины. С его рецептами, заканчивавшимися всегда одинаково "На здоровье" - и подпись.

Человек, объездивший почти всю Ойкумену и вынесший из каждого ее места способ лечения больных - и кулинарный изыск определенного свойства.

Человек, обожавший сладкое и написавший изумительный для своего времени и искренне поразивший меня кулинарный трактат о джемах и конфитюрах.

Все эти таланты мало кому остались памятны. Человек этот знаком нам - если знаком! - всего лишь как мистик, прорицатель и алхимик. У меня же сложилось впечатление, что он был не просто материалистом, а воинствующим материалистом и его последняя, самая известная книга - величайшая мистификация, которая уже пять веков морочит людям голову.

Он просто устал к старости - и постебался над своим замшелым веком, который столько лет пытался учить простейшему: гигиене, медицине, кулинарии... Увы, мир визуально меняется, с веками мы стали гигиенистами и кулинарами, но мох с мозгов многих из нас так никуда и не исчез. Куда там... Только что наткнулся на свежеизданую очередную трактовку его мудрёных стихов - с очередной датой очередного "локального конца света"...

Трактуют-перетрактовывают... А лучше бы варили его варенье!

Варенье "От Нострадамуса".

Например, такое:

Как из черных вишен, которые итальянцы называют «амарен», сделать конфитюр и тем сохранить их, приготовляя самым прелестнейшим в мире способом - таким, что даже спустя год они на вид покажутся приготовленными только вчера и при этом будут именно такими на вкус.

Возьми лучшие вишни, какие сможешь найти – свежие и спелые. Ибо если они будут неспелыми - к чему готовить кожуру с косточкой? Тогда обрежь ножки вишен, если почувствуешь, что они чрезмерно длинны.

И возьми вишни – три фунта.

А сахару возьми фунт с половиной и распусти его в соке других таких же вишен от количества их в три-четыре фунта, позаботившись в том, чтобы как только сок будет отжат, он был бы, ничуть не медля, смешан с сахаром.

Чтобы сахар растворился в нем, поставь сок на огонь, но не подливай в него никакой иной жидкости.

Доведи его до кипения так быстро, как возможно, и с закипевшего сними пену, которая поднимется наверх.

Когда пена будет снята, увидишь ты, что твой сахар напитался красным так, как надо, и когда ты в том убедился, то, не допуская, чтобы кипение прекратилось, и не снимая кипящий сироп с огня, немедленно добавь в него вишню и начни мешать ее - не слишком сильно, не слишком слабо - пока вишни не достигнут своего совершенства, но все это время удаляй с поверхности пену лопаточкой.

Не снимай их с огня, пока они не будут сварены точь-в-точь - чтобы не было потом нужды снова ставить их на огонь. Для этого дай одной упасть на оловянную тарелку и когда ты увидишь, что она не скатывается ни в одну сторону, тогда они готовы.

Как только ты увидишь, что они приготовились идеально, разлей их, пока они еще горячие, в маленькие емкости по три-четыре унции каждая.

И ты получишь великолепные цельные красные вишни удивительного вкуса, которые будут храниться очень долго.
Я бывал в разных концах мира и повидал людей, которые готовили их, кто так, кто этак и если описывать всё, что я видел повсюду, то не хватит бумаги.

Мне бы думалось, что земли Италии лучшие в этом, но покуда - по крайней мере, пока я занимался наблюдениями – итальянцев носит в этом деле вокруг да около и бросает из крайности в крайность.

Я знавал их - приготовленными в Тулузе, и разными способами в Бордо и в Ларошели – и. конечно, в Гюйене и в Лангедоке – и по всему Провансу, по Дофине и Лиону.
Но нигде я не наткнулся на такие, чтоб были краше и лучше, чем эти.
В Тулузе их кипятят снова и снова по пять-шесть раз, и в Бордо - по несколько раз, и так же - по всей области Ажен.

Получается же, что уже в возрасте пяти-шести месяцев они портятся - какие-то загнивают, какие-то засыхают.

И все потому, что для сохранения их в должном виде ты не должен использовать как жидкость ничего, кроме вишневого сока! Именно это улучшает прелесть их вкуса и вида до такой степени, что если больной человек возьмет от вишен только одну ягоду – это станет для него лечебным бальзамом или другим укрепляющим средством.

И спустя год они останутся такими же, как в день, когда их приготовили!

На здоровье. Нострадамус.

А слегка стилизованный перевод - мой.