svetlako

В ЖЖ Александра Трубникова ака monfore опубликовано эссе Влада Контровского о проблемах с настоящей литературой в настоящем времени ( рекомендую - http://monfore.livejournal.com/208258.html) . Для коммента к исходному тексту свои мысли показались слишком растянутыми и я решил написать их отдельным постом, благо что вопросы творчества для меня всегда были интересны.

Великая книга, независимо от жанра – это всегда социальный запрос и вопрос. Осознанные или подсознательные. Выданные конкретно или спрятанный кукишем в кармане. Положительные или отрицательные. Воспевающие или растаптывающие. Реалистичные или фантастичные. Масштабные или узкотемные. Есть множество вариаций. Но три составляющих обязательны. «Социальный» – то есть относящийся к массовому сознанию. «Запрос» – то есть воспринимаемый активно, пусть с любым знаком восприятия. «Вопрос» – то есть выделяющий суть затрагиваемого запроса. Последняя составляющая более индивидуализирована - личность автора приобретает в ней роль, сопоставимую с социальной. Кстати, обратили внимание, что речь идет именно вопросах, а не об ответах. Ответы предлагают другие люди. Кто там говорил о писателях, как о термометрах, но не лекарствах?

По моему скромному мнению, отсутствие сейчас великих книг в русской литературе связано с деформациями всех трех составляющих, которые должны их порождать. Во–первых, наше общество атомизируется. В таких условиях массовое или социальное очень сложно реализуется. Индивидуализм же на великое тянет только когда становится таким же массовым и социальным, как сгинувший коммунизм. У нас – пока не так. Не хотел злободневных примеров, но разномастность вплоть до атомарности оппозиции на улицах сегодняшней Москвы – великолепная иллюстрация. Протестующих не просто мало в процентном отношении, но даже они – каждый сам по себе и за своё. Что уж говорить об обществе в целом… К этому факту причинно-следственно примыкает второй - мы не знаем, что мы хотим! Не в литературе! В реальной жизни… Целеуказатели в целом поколении вышли из строя. Запрос не формулируется… Кстати, приведя один пример – можно крутить его до бесконечности. Опрос оппозиции дал поразительный результат – 95% в качестве позитивной программы своих действий выдали на гора полудетские «миру-мир» или «хочу чтобы все были красивые и богатые». Как следствие, такое непонимание социумом – и индивидуумами! - собственных социальных желаний не дает страждущим до народной боли авторам сформулировать вопрос, который является третьим источником и составной частью великости. С нежеланиями проще – но они не настолько полезны в качестве закваски великой книги.

Можно возразить мне, что те самые «миру-мир» и «красивая богатость» вполне тянут на социальный запрос. Увы! Вопросы эти поднимались так или иначе всеми великими – от Гомера и евангелистов до Толстого и Павича. Но большинством только как составляющая – именно в силу своей универсальности. В этой связи можно было бы добавить в попытку определения великой книги из первого предложения слово «конкретный», но искренне не хочется. Вполне возможно появление сейчас книги, которая как главные в себе поднимет сугубо вечные вопросы! Только такой масштаб – требует соответствующего масштаба личности писателя. А с другой стороны – кто сказал, что атомизированное общество активно хочет разбираться в глобальных проблемах? Запрос-то на них минимален. Кто когда перечитывал Евангелие? Там на эту тему много сказано. Маловероятно такое событие…

Так что, несмотря на кажущуюся монстрообразность нашего времени в нашей стране – на поверку оно оказывается для нас самих мелочным и мелким. Вот когда мы захотим увидеть свою страну в прожитом времени со стороны, увидеть себя в нем со стороны – тогда и появится социальный запрос, и тут же нам будут заданы очень неприятные вопросы. Смешно, но мы даже не осознали, насколько эти вопросы будут неприятны – то бишь отсутствует активное нежелание их услышать, когда великая книга рождается не на тезе, а на антитезе. В своё время, при всей моей нелюбви к «Архипелагу ГУЛАГ», именно он оказался прекрасным примером-имитатором признаков великой книги. Он поставил перед всеми зубодробительные вопросы – и никто не ушел не спрошенным! Другое дело, что в силу поддельности содержимого чайника, пар ушел в свисток и рано или поздно будет рассеян ветром памяти. Однако, «Гулаг» прямо демонстрирует, что значит «социальное» вообще и что значит - социальность запроса.

А теперь к чорту Соженицына и вопрос о по-настоящему великой книге. Будущей – не сегодняшней. Кто ткнет нас носом в собственное испачканное исподнее? Всех – вершителей, исполнителей и отсиживавшихся. Бельишко замарано поголовно - никто не срёт фиалками! Кто покажет, настолько на фоне этой всеобщей обосранности велики самые малые попытки остаться человеком в нечеловеческих условиях? Велики - и одновременно жалки по сравнению с другими эпохами и временами. Те, кто чувствуют себя правыми или гордыми – особенно пострадают на её страницах, и, наоборот, может быть, главным героем времени окажется в ней какая-нибудь Акакия Акакиевна из Мытищ. Книга про перелом тысячелетия в России действительно будет монументальной. Каждый найдет в ней себя. Каждому воздастся.

Может, поэтому её ещё нет?